Хуснутдинов Андрей - Дура
Андрей Хуснутдинов
ДУРА
...о горнем помышляйте, а не о земном...
(апостол Павел)
Он стал бояться коридора, как расщелины в паркете, которая поглощала в
детстве монетки. В двери коридора стучались покойники. Когда-нибудь
набрякшая вакуумом туша корабля должна задавить эту живую воздушную жилку,
округло пульсирующую по краю, когда-нибудь откроются эти двери, и забывшие
о дружбе мертвецы сплывутся сюда - в немом и непостижимом стремлении к
жизни, к тому, чем они были и что у них отняли таким жестоким молниеносным
рывком.
Он знал, что опять окажется в этом противоположном тупике, противился
этому, но не мог ничего поделать с собой. "Привидение, - подумал Апст.- Я -
привидение". Тонкой аккуратной ранкой во тьме желтела полоска не до конца
задвинутой двери, слышались веселые голоса Лизы и Максима.
Прижавшись спиной к стене, Апст разминал кулаки, осматривался...
Неожиданно полоска света вздрогнула, раздалась вширь, и дверь открылась. В
коридор, хохоча, выскочила Лиза в незапахнутом халате. Апст отпрянул. Лиза,
вздрогнув, хотела крикнуть что-то веселое, озорное, но темнота коридора
сбила ее, она замерла, всматриваясь в какую-то точку, склонив голову набок
и по инерции кокетничая с тем, чего еще не разглядела, то есть со всей
неожиданной таинственностью низких стен.
Теплый, прочерченный в темноте прямоугольник комнаты ждал продолжения
ее веселья, полы халата были готовы взлететь вот-вот, а тишина вспухала, и
ее продолжение было томительным и серым.
Секунды три спустя, шарахнувшись обратно в дверь и едва не упав, Лиза
испуганно закричала. Эхо понеслось по всей четырехсотметровой сводчатой
анфиладе.
- Что?!- крикнул Максим.- Что?!
Ударили выстрелы. Со стены на Апста что-то посыпалось.
Случилось недолгое затишье, в котором звуки успели долететь до другого
конца коридора и оивалиться, как в бочку.
- В следующий раз не промажь!- сказал Апст. - Это я.
- Не промажу,- ответил Максим.- Идиот.
Апст вернулся к себе.
- Келья,- вслух подумал он.
Закрыв дверь, он подошел к иллюминатору и принялся отрывать от Heго
подогнанные друг к другу куски пластика - иллюминатор был заколочен. В
стеклянной броне, как в аквариуме, переливались несколько звездных былинок,
и Апст долго, со злостью, смотрел на них. Он думал о своем ничтожестве, он
сравнивал себя с уменьшенным в тысячи раз, проклятым Прометеем: вот он
прикован к отвесной скале, к нему подлетает орел и тяжелым клювом бьет его
в живот. Было хорошо, но - болела голова...
Чужим взглядом он обвел комнату и зажмурился. Помешкав, лег на диван,
и опять представил: скала, цепи, орел... Время текло бесцветной тяжелой
жижей..
Столовый автоподатчик выдохнул на поднос замерзший ужин в пластиковой
посуде. Остатки неубранного обеда плюхнулись на пол, что-то потекло.
Апст не пошевелился. Голова болела сильней, боль отдавала в шею, и
наконец, не выдержав, он застонал так громко, что не услышал звука
отпираемой двери и не сразу увидел Лизу, которая неуверeнно мялась на
пороге и поправляла и без того туго затянутый поясок халата.
- Не спишь,- задумчиво произнесла она.
Апст вздрогнул.
- Так на пороге и будешь держать?..
Не дождавшись ответа, она шагнула в комнату и закрыла за собой дверь.
Апст осмотрелся, повел плечами и пробормотал: - Ужин, пожалуйста Чай...
- Чай!- фыркнула Лиза. Поджав губы, она оглядела комнату, и
поморщилась - Пещерный человек - Присела на диван. - Исправимо.
- Что исправимо? - не понял Апст.
- Милый, если ты хочешь покорить меня, то, пожалуйста, в
