Цветаева Марина - Музей Александра Iii



Марина Цветаева
Музей Александра III
"Звонили колокола по скончавшемуся императору Александру III, и в это
же время отходила одна московская старушка. И, слушая колокола, сказала:
"Хочу, чтобы оставшееся после меня состояние пошло на богоугодное заведение
памяти почившего государя". Состояние было небольшое: всего только двадцать
тысяч. С этих-то двадцати старушкиных тысяч и начался музей". Вот в
точности, слово в слово, постоянно, с детства мною слышанный рассказ моего
отца, Ивана Владимировича Цветаева, о происхождении Музея изящных искусств
имени императора Александра III.
Но мечта о музее началась раньше, намного раньше, в те времена, когда
мой отец, сын бедного сельского священника села Талицы, Шуйского уезда,
Владимирской губернии, откомандированный Киевским университетом за границу,
двадцатишестилетним филологом впервые вступил ногой на римский камень. Но я
ошибаюсь: в эту секунду создалось решение к бытию такого музея, мечта о
музее началась, конечно, до Рима -- еще в разливанных садах Киева, а может
быть, еще и в глухих Талицах, Шуйского уезда, где он за лучиной изучал
латынь и греческий. "Вот бы глазами взглянуть!" Позже же, узрев: "Вот бы
другие (такие же, как он, босоногие и "лучинные") могли глазами взглянуть!"
Мечта о русском музее скульптуры была, могу смело сказать, с отцом
сорожденная. Год рождения моего отца -- 1846 г.
_________
Город Таруса, Калужской губернии. Дача "Песочная". (Старый барский дом
исчезнувшего имения, пошедший под "дачу".) Дача Песочная в двух верстах от
Тарусы, совсем одна, в лесу, на высоком берегу Оки, -- с такими березами...
Осень. Последние -- ярко и мелко-розовые, безымянные, с чудным запахом,
узнаваемые потом везде и всегда, -- цветочки в колеях. Папа и мама уехали па
Урал за мрамором для музея. Малолетняя Ася -- бонне: "Августа Ивановна, а
что такое -- музей?" -- "Это такой дом, где будут разный рыб и змей,
засушенный". -- "Зачем?" -- "Чтоб студент мог учить". И, радуясь будущей
учености "студента", а может быть, просто пользуясь отсутствием родителей,
неожиданно разражается ослепительным тирольским "иодль". Пишем папе и маме
письма, пишу -- я, неграмотная Ася рисует музеи и Уралы, на каждом Урале --
по музею. "А вот еще Урал, а вот еще Урал, а вот еще Урал", -- и, заведя от
рвения язык почти за край щеки: "А вот еще музей, а вот еще музей, а вот еще
музей..." Я же, с тоже высунутым языком, честно и мощно вывожу: "Нашли ли
мрамор для музея и крепкий ли? У нас в Тарусе тоже есть мрамор, только не
крепкий..." Мысленно же: "Нашли ли для нас кота -- и уральский ли? У нас в
Тарусе тоже есть коты, только не уральские". Но написать, по кодексу нашего
дома, не решаюсь.
В одно прекрасное утро вся дача Песочная заполняется кусками
разноцветного камня: голубого, розового, лилового, с ручьями и реками, с
целыми видами... Есть один -- как ломоть ростбифа, а вот этот, пузырчатый,
точно синий вскипевший кофе. На большой правильный квадрат белого, чуть
серого, чуть мерцающего камня мы даже и не смотрим. Это-то и есть мрамор для
музея. Но уральского кота, обещанного, родители не привезли.
_________
Одно из первых моих впечатлений о музее -- закладка. Слово -- закладка,
вошедшее в нашу жизнь, как многие другие слова, и утвердившееся в ней
самостоятельно, вне смыслового наполнения, либо с иносмысловым. Мама и Лера
шьют платья к закладке. Дедушка приедет на закладку из Карлсбада. Дай бог,
чтобы в день закладки была хорошая погода. На закладке будет государь и обе



Содержание раздела